Но двух сцен - точно не могло быть в совейском кинематографе:
- любовная сцена, очень смешная вначале - когда парень вешает все время срывающиеся с окна жалюзи, - и фантастическая по своей чистоте и непорочности потом, с лежащими беззащитно-раскрытыми телами;
- сцена в постели, когда предки в пижамах и сорочках, ворочаясь и ругаясь, вразумляют лежащего вместе с ними великовозрастного сына-ловеласа, беспрерывно перетаскивая поблескивающие в ромбовых прорезях пухлые атласные одеяла друг с друга.
