Нет, пусть выкинули про смерть малютки Эдуара, про Кавальканти и Вильфора на суде, пусть Жерар имеет комплекцию, восполнившую все утраченные кило ифской жизни, пусть Франц д'Эпине оказывается вознагражденным Гайде (но почему таращащий глазки блондинчик Альбер тогда остается без тварной пары?).
Можно понять появление некоей Камиль, шиплющей латук в ожидании графа - шесть лет после даже четырнадцати тюремных с бромом трудно прожить без дамы. Эта же Камиль почему-то отпускает героя на волю - любит, значит.
Но зачем, зачем Депардье скачет, даже и без рапида, наподобие Шрека к Фионе, по кромке прибоя к прекрасной Мерседес-Мути? Ботинки ведь намокнут. И фуляр шелковый сдирается с толстой и короткой шеи вместе с белой сорочкой, и оба они сигают в морскую воду под марсельским солнцем и стоят там по пояс.
Бывшая рыбачка и бывший моряк должны быть более практичны, чем аристократы.
И не прощу, что не показали Данглара, жадно обгладывающего курочку Луиджи Вампы.
