И черт меня дернул их брать в библиотеке - захотелось посмотреть, как начало восьмидесятых будет описано. Это, я знаю, все страх перед толстой книжкой Шкловского про Толстого меня охватил (тоже взятой из библиотеки по наущению r_l).
Я еще знаю, какому унылому сапогу будет парой книжка Карелина - штермлеровским описаниям всяческих универмагов, такси и прочих "мест общественного пользования". Последний даже повеселее чуть будет - он позволял себе более сочно описывать "недостатки кое-где порой", в отличие от первого, который старательно относит недостатки в Кушку, в жару, в горы - на границу, короче, нашего СССРа, где обитают наркотики и змеи.
И герой-журналист-международник щеголяет золотой "Омегой", "джинсятами" и восхитительно-неотразимыми чемоданами и улыбкой. И даже белый смокинг есть в чемодане рядом с "Эрикой".
Забыла - у героя еще есть золотой, как стандарт и как вставные туркменские зубы, "Паркер".
Впрочем, "защита семиотика" толстого (опять!) недавнего романа Кантора также наводит на мысли об унылости обоих - и защитника, и романа. Возможно, это вневременное свойство.
