Эпопея сочинения ее полна местами даже анекдотической неразберихи. Мысль написать ее подал ему известный светский «комик» князь Шаховской, обладавший преизрядным, мягко говоря, чувством юмора. Так, роль Черномора он предложил отдать певице Анне Воробьевой, прежде певшей роль мальчика Вани в «Жизни за царя». Глинка от услуг Шаховского отказался, но за идею оперы ухватился и хотел побольше узнать о поэме у ее автора и даже, может быть, предложить ему сотрудничество, но едва только этот замысел у него оформился, как Пушкин погиб. В итоге, по свидетельству самого Глинки, которое с понятной горячностью — и, кажется, безнадежно — оспаривают и Стасов, и Асафьев, сюжет оперы «намахал в четверть часа под пьяную руку» ныне прочно забытый драматург Константин Бахтурин. «Бахтурин вместо Пушкина! Как это случилось? Сам не понимаю», — все с той же невозможной самоиронией пишет Глинка в «Записках». Сочинял ее он урывками, все то бросал, то приступал снова. (Именно на этом основании Чайковский уверен был, что тот работал как дилетант.) Либреттист оперы Валериан Ширков довольно сильно страдал от еще одной «непрофессиональной» привычки Глинки: тот прежде сочинял музыку, а затем указывал ему, какие слова и в каком размере к ней надо приписать. Как уже было сказано, Глинка в сочинении музыки исходил из сложившихся у него в голове экстрамузыкальных, «предметных» образов, и лишние ограничения, в том числе и готовый текст, — ему сильно мешали. Довольно быстро он избавился от пушкинской иронической интонации («Руслан и Людмила» это, в общем-то, ироикомическая поэма) и стал делать в высшей степени серьезное, исполненное пафоса волшебной сказки произведение.==
http://sputnikipogrom.com/culture/12896/glinka/
